Хочу заснуть я на плече твоем...
Во всей Вселенной только мы вдвоем...
Клубочком жду - дела ты завершишь
и скажешь: "Всё, иду к тебе, малыш".

Мне нравится оберегать твой сон,
когда весь мир снегами занесён...
Когда настанет летняя жара...
Когда задуют дерзкие ветра...

Птиц попрошу потише щебетать
И утро нехотя впущу в кровать.
С будильником дружить я не хочу,
"Умолкни, пустозвон", - ему ворчу.

Волшебной феей преданно служу,
Цветные сновиденья сторожу.
Ты в сердце - самый главный человек,
И вместе мы, как будто целый век.

А если вдруг, не сможешь ты уснуть,
Ладонь я положу тебе на грудь
и тихо колыбельную спою...
Судьбу свою за всё - благодарю.

И ты заснешь, без грусти и тревог,
Не подводя прошедшему итог.
Мы падаем в объятья снов своих,
И бережно качает ночь двоих...

***
Шуршит листопад
Утром седая трава
Дожди холодны

***
День стал короче
Яркие астры цветут
Воздух прозрачный

***
Лес обнажился
Гроздья рябины горят
Мокрые шишки

Придёт, как будто ниоткуда -
воспоминаний лейтмотив.
Бесцеремонно, даже грубо
собою мысли перебив.

И отзываются потерей
отбушевавшие шторма,
сжимают стенки у артерий,
освобождают ото сна.

Не позволяют ни забыться,
ни отключиться коньяком,
от сокрушительных событий
и изменившим всё звонком,

Пока ещё не поздно было
понять, исправить и спасти...
Причина? Ты серьёзно, милый?
Кто смог бы от судьбы уйти...

Приветить южные широты,
тебя смогли. И в их дали
незримо зарастали тропы...
Не возвратились журавли.

А я - блуждаю в аркаимах,
не выпускает лабиринт.
Здесь эхо знает моё имя,
твоё - лишь в отзвуках хранит.

Взирает прошлое с укором,
не обещая нас простить...
А память - полнится минором
и ... заставляет дальше жить...

Снимает Осень платье фаворитки
из лоскутков оставшейся листвы,
Пейзажей лучших яркие открытки
теряя на подмерзших мостовых.

Нагие липки - грустные подружки,
Покачиваясь, мокнут на углу.
Укрыться б серебром им до макушек
и разогнать навязчивую мглу.

И первый снег, бунтарь или волшебник,
Взойдет на трон, хотя еще так юн.
Об этом сообщил Норд-Ост кочевник,
Неутомимым перебором струн.

А в сердце затаилось межсезонье,
застыло, словно чаша на весах.
И к небу поднимает день ладони,
чтоб сдвинуть время в дремлющих часах.

Пророчит и морозные закаты,
и снежные метели февраля.
А Млечный Путь летит себе куда-то,
И в новый круг уходит с ним Земля...

Прощается ноябрь. Отводит хмурый взгляд.
Остывший ужин ждет, но - свечи не горят.
Два путника стоят на краешке тепла,
На выдохе любовь - ослабила крыла.

Пакует чемодан осенний грустный блюз,
Мелодию любви он помнит наизусть...
Две стрелки на часах - на запад и восток,
У зеркала лежит записка, как итог...

Размытые мечты стекают по стеклу,
Со струйками дождя, на мокрую листву.
Все суета сует... Бессмысленно страдать...
В дороге первый снег! Его пора встречать.

Накроет пастораль... Огромный белый лист.
Пока в нём строчек нет, он - абсолютно чист.
В предзимье, за стеной, не слышен больше блюз,
Снег может поменять два минуса - на плюс...

... На лестнице шаги знакомо зазвучат,
И прямо из окна, прочтёт случайно взгляд
Заветные слова на девственном снегу:
« Прости! Но без тебя, я просто не могу!»

Вовек считается, что женщина – грешна,
С улыбкой милой пьёт земную жизнь до дна.
Природой предназначена ей роль -
Дарить блаженство, счастье, радость... или боль...

Похожа женщина на раннюю зарю, -
Едва проснувшись, шепчет нежное «люблю».
А иногда, сродни хрустальным родникам, -
Дарует щедро влагу жаждущим устам.

Но всё же чаще - как вечерняя звезда,
То ярко светит, то бывает не видна.
Влюбленных взоры на нее устремлены,
Но не достичь и не познать всей глубины.

С обратной стороны загадочной Луны,
Летят к ним зачарованные сны...
И сутки лунные считает календарь,
И о любви - не исчерпаем их словарь...

И не всегда за них решает голова...
И в этом женщина... Права... И не права...

Отвести бы сомнения, домыслы…
Пробираются скользкие щупальца…
Отравляют меня сверху - донизу.
Да поможет мне, Вера-заступница!
Перекрестки покажет счастливые,
где нет боли, утрат и предательства.
Добреду, доползу может, Господи!
Да цепями гремят злопыхатели…
Циферблатом мечта опечатана
и порочен безвыходный круг.
Благодать в подземелье упрятана,
вся в оковах терзающих мук…
Для чего посылает Создатель
испытания, идущим на крест?
Беспристрастный с высот - наблюдатель.
Но никто с той поры не воскрес…
Почему сомневаться позволил
в чистоте первородной души?
И за что, многих столь, обездолил?
Отпустить чьи грехи - не спешил…
Бездуховностью полнится чаша,
Благовест не звучит ко двору,
и младенца бросает мамаша
В мокром парке, сбежав поутру.
Пусть в душе поскорей распогодится,
От болезней и бед, - огради!
На коленях молю: - Богородица!
Через жизнь ты меня… Проведи…

Я в зеркало смотрюсь... Но там - не я совсем.
Нечёткий силуэт, средь крупных хризантем.
А позади него - великолепный сад,
и освещает всё из лучиков каскад.

Где это место? Невозможно отгадать...
Непозволительно грустить в нём и страдать.
В душе и в сердце - воцаряется покой,
Как в нереальности, зеркальной и немой...

Вдруг меркнет сад - перерождаясь в синеву,
Полёт и скорость ощущаю наяву,
Я - голубица, в клюве масленичный лист,
Кругом одна вода... в ней лунный свет игрист...

Но - сон прервался и зеркальный мир исчез,
Реальность дня ему спешит наперерез.
Встаю, движеньем разгоняя полутьму,
Где явь была, где сон, - так сразу не пойму...

И вижу в зеркале, отчетливо теперь -
Большую комнату, себя, постель и дверь,
А у окна - их вроде не было вчера, -
лежат(откуда?)... белоснежных два пера...

Хранится в памяти далекий, серый день, так не похожий на другие...
Земля разверзлась и явилась тень, черты лица закрыв мне дорогие.
Остался он в далеком октябре, одетом в пожелтевший плащ сомнений.
И катится из прошлого волна, забытых на постели сновидений...

Печальный день... Что спрятано на дне? Старинный город в блеске куполов...
Мечты осколки в зеркале разбитом, и грустный перезвон колоколов.
Гадаю по руке... Кофейной гуще... Не слышу слов о модной ерунде.
Немеют чувства. Нету силы в мыслях. Чужое - отражение в воде…

Кому сказать ненужное «прости»? Так скажет мальчик, потерявший мяч.
Ответа нет. Под парусами корабли. Ты - только возвращенье им назначь.
Они - в ином краю, под новою звездой, дрейфуют по лиловым облакам.
А в трюмах запечатано то время, когда читали мы друг друга по слогам.

Под крики быстрых чаек горизонт, то пропадет, то зыбко искривится.
Так изменялся жизненный сюжет и не давал тебе остановиться...
Уже не греют трели соловья, в ветвях черемухи, но ты - не виноват.
Уходит время. Треплет полы ветер. И день в исходе - ликом бледноват…

Со мной остался лишь занудный дождь, узором листьев вытканый ковер.
Храню тот день... И памяти не верю...
И не смирилась с ним я до сих пор...

Ноябрь - время перехода,
Дожди заменит на снега.
Теперь уверена природа:
зима раскинет жемчуга.

Заледенит входные двери,
сметёт сугробы у ворот.
Природа осени не верит,
покорно первый холод ждёт.

Не слышно снегириных песен,
притихли скромно воробьи.
Ноябрь - зиме немного тесен,
её победа - впереди.

Но, в мокрых ветках, стыло-голых,
ещё дрожит рябины гроздь.
Сквозь тучи рвётся солнца всполох,
И сад не весь промок насквозь...

От солнца прячется нелепо,
в портьере путается тень.
То близких холодов примета -
луч солнца в Никодимов день.

Нежаркий луч, он вдохновенно
согрел, сквозь кромку облаков.
Так бережно, проникновенно,
нас греет поздняя любовь...

Никодимов день - 13 ноября

Моей подруге Ирочке

Сегодня - самый важный День в году!
Твой День!
Все нереальное, красивое - надень!
Навстречу радостям земного бытия,
В цветах янтарного оттенка октября.
Ты - время победила, обернула вспять,
Тебе всегда - не больше 35.
Ты справилась с болезнью и бедой,
И лег у ног твоих весь мир, -
Такой большой!
С тобой - Успех и Жизни Благодать!
Готовы все - боготворить и обожать!
И я желаю: бесконечности Любви!
Безбрежной! Искренней!
Мечты осуществи!
Чтоб голову как в юности кружило!
Чтоб никогда
ты крылья не сложила!

Из некой точки бьёт источник мироздания,
Всё изначально. Это Альфа всех начал.
Апофеоз – седьмое небо сострадания.
За ним Омега – завершающий астрал…

Начало и конец. Вселенная меж ними.
Младенца первый крик. Последний чей-то вздох.
Чем жив бессмертный дух, законами какими?
Не помнит даже он, сколь пережил эпох.

И ближний юный круг, и дальний зрелый,
всё тот же лабиринт магических зеркал.
Прекрасно видно в нем, что мир - не черно-белый.
Оттенков множество – не тех, что ожидал…

В них – счастье, боль, надежды и утраты,
Старанья тщетные и выбор непростой.
И в – presto жизнь, и в темпе - moderato,
Свой норов демонстрирует крутой.

Вселенная – необъяснима, холодна.
В немых туманностях хранится картотека.
И где-то там, рождается душа,
ядро и клетку превращая в человека.

Вселенский разум - и судья, и надзиратель.
Мы лишь пылинки на ладони у судьбы.
Не всем позволит наблюдать Создатель,
Как новых лун во тьме рождаются серпы.

И души каются. А кто не без греха?
Несовершенен мир. В нем трудно укрепиться…
Идя по городу, увидишь Божий храм.
Зайди! О грешных душах помолиться...

Переделка песни "Милая моя, солнышко лесное"

Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены,
Облик растаял и больше шаги не слышны.
Счастьем светились глаза еще только вчера,
Вот и окончилось все - расставаться пора.

Взялся откуда? С какой же планеты ты был?
Как получилось, что ты обо всем позабыл?
Пеплом несмелым подернулись угли костра
Пламя его бушевало вовсю лишь вчера.

Много красивых цветов ты за год подарил.
Как убедительно ты о любви говорил,
Милые глупости нежно на ушко шептал,
Ну, а потом - ты исчез. Тебя нет. Ты пропал.

Нет тебя утром и тягостным вечером нет.
Может отыщется все же когда-нибудь след.
Грустно, тревожно, но все очевидно теперь,
Правы подруги, что мне говорили: не верь…

Знаю, со временем я успокоюсь в душе.
Старое фото отыщется вдруг в стеллаже.
Снова заноет и что-то защемит в груди
Ты на орбите своей… обо мне… погрусти...

Легкий ветер прошелся по старому парку изысканным вальсом Шопена;
Кленам - в ярких нарядах - шепнул, что готовится теплому лету замена.
Раскидал меж аллей позабытый минор вездесущей осенней хандры;
Нежно тронул метелки гортензий, зажёг на рябинах багрянца костры…

Белым стерхом печально курлычет вдали исчезающий день – на прощанье…
Сильным взмахом крыла, расписав вензеля, оставляет свое завещание.
Осень, встав на пороге, накинет на город вечернюю дымку-вуаль;
Блики лунной реки заполняют туманом извилистых улиц спираль...

В парке мокнут беседки, им в сумерках тусклых не видно своих очертаний…
Тополь дремлет усталый. Немало он слышал наивных любовных признаний;
Прошлой жизни страницы шуршат, но блаженная память им шепчет: Не тронь!
Жизнь сеанс прокрутила… Бесстрастно забыла… Не вспыхнул навечно огонь…

Снова просинь небес возродит ностальгию – наполнится кубок хрустальный…
Все, кто ждёт паруса, отзовитесь! В эфир отправляется импульс ментальный!
В самых дальних мирах он отыщет забытые тени возвышенных чувств;
Сразу к жизни вернёт их! Наполнит их силой прекрасных, неистовых буйств.

Скинут разом они пережитки времен – недостатки контактов вербальных;
И друг другу шепнут, что не помнят ни дат, ни имен и ни писем прощальных…
Развернут паруса бригантины, дремавшей на якоре множество лун;
Курс узнают по символам тайным — добытым из древних, магических рун.

Осень-женщина в парке. На мокрой скамье. Как давно она здесь не бывала.
Держит томик стихов, в нем письмо… От него… Сохранила… И часто читала…
Здесь когда-то они пережили восторг первой, юной и чистой любви…
Плачет Осень беззвучно, свои отпуская последние теплые дни…

Была суббота. Я спала. И за секунды до звонка -
Вскочила - будто на войну! Не понимая, почему...
Пропал весь сон. Рукой сняло. Хотелось распахнуть окно,
И появился вдруг порыв - бежать куда-то, дверь открыв.

Но что случилось? Не пойму. Со мной такое - почему?
Что за пульсация в висках? И вдруг - вибрация звонка!
Вжимаю телефон в ладонь: - Да, я. Кто говорит со мной?
А там... не сразу и понять... Дааа... Жизнь умеет удивлять!

- Так это - ТЫ? Нет... Это шок! Ты же пропал... Да как ты мог?
Работал... Где? В другой стране? А сообщить? Почти жене...
Нет, невозможно... Полный бред! Вернулся? Стоп! Какой агент?
Обмен? Да ладно! Шпионаж?! Из аэропорта репортаж?

Смешно... Не верю! Как в кино! Зачем звонить? Мне всё равно...
Прошло без малого пять лет... Нет, не хочу! Большой привет!
Лицо горит, дрожит рука и - льется памяти река:
Вот мы в горах, на крутизне, вот на байдарке, по весне.

Вот он свой минимум сдает и в соискатели идет,
И обещает мне писать, а я - в слезах - что буду ждать.
И всё. Растаял словно дым. Нет писем. Нету связи с ним.
На все запросы - тишина. Осталась я совсем одна.

Жила, как все, но иногда - меня душила пустота.
Не понимала - что мне ждать? Как жить теперь и как дышать?
И вот сейчас: агент... обмен... Явился! Ветер перемен!
Я что могу ему сказать? О чем он думал? Буду ждать?

А ведь с собой наедине, просила я: «Вернись ко мне»...
Выходит, он не пропадал, а просто - долг свой исполнял...
Опять звонок. Стучатся в дверь. Да что ж мне делать-то теперь?
На ватных двигаясь ногах, ключи не чувствую в руках.

За миг до щёлканья замка, я знала: ОН! Наверняка!
Восторг! И счастье! И полёт!
Кто ждал и верил - тот поймёт!

Я мыслями - в тебе! И я - с тобой!
Ты – остров в море волн бушующих,
Случайно или нет, назначенный судьбой,
но я - с тобой, своей душой ликующей.
Ты - пульс и нерв, дыханье тишины,
Как громко наши чувства в ней слышны...
Ты - праздник жизни, может и не вечный,
Но в этот миг ты – горизонт мой бесконечный.
Ты яркий луч, что прорывается сквозь тьму,
Спроси меня сейчас, за что тебя люблю?
Отвечу я: За то, что я живу!

Что наша жизнь? Игра? Борьба?
И кто распределяет роли?
Обязанности и права?
Одним - везёт, другим - юдоли.

Кому-то - счастье и успех,
Иных упадок вечно гложет.
Судьба-злодейка для потех,
Им шахмат партию предложит,

Где пешки губят королей,
Атаки, шахи, рокировки.
Один из двух - всегда сильней,
Лавирует меж клеток ловко.

Вот атакует белый цвет.
У чёрных – перевес на поле.
И - возникает паритет,
Меняя роли поневоле.

А пешка - всем была слугой,
безропотной марионеткой,
но - закалённая борьбой,
в последний ряд попала метко.*

Теперь ей – статус, и почет,
Ее противники разбиты.
И новый Ферзь ведет учет
Примкнувших тут же сателлитов.

Респект тому, кто смог понять,
Как жизни действуют законы.
Учитесь в шахматы играть!
Иначе в играх - нет резона..

*Пешка, достигшая последней горизонтали (восьмой для белых, первой для чёрных), становится любой (кроме короля) фигурой того же цвета по выбору игрока, совершающего ход.

Я слушаю тебя, закрыв глаза...
До дна души ты проникаешь,
И навернётся вдруг слеза,
от светлой грусти, что внушаешь...

Ты - как стихия, что идет огнем,
Меняясь вмиг, бываешь разной.
Внезапно, зажурчишь лесным ручьем,
иль песней птичьей сладострастной...

Однажды, к людям в души ты вошла,
смешалась с чувствами навечно.
Звучаньем изгоняя силы зла,
владеешь мощью бесконечной.

Скрипач легко, с изящной красотой,
меняет магию пространства.
Мелодия звенящей простотой
раскручивается протуберансом.

Смычок в руке - рождает дивный звук,
презревший быстротечность жизни.
А музыкальный ритм, как сердца стук -
захватит! Тут слова излишни.

Звучанье музыки изгонит суету
и заполняет в сердце пустоту!
И волшебство творит с моей душой,
Ведь в ней звучит - весь мир!
Такой большой!

Прелестная тучка однажды,
летела по небу отважно.
Летела всю ночь, устала.
На утесе крутом ночевала.
А утром - растаял той тучки след...
Утес - обезумел, рванулся вслед,
Нашел, догнал, на колени встал.
Просил, умолял, обещал,
богатства к ногам бросал...
Решилась тучка вернуться,
не знала, чем может обернуться, -
Не свободен утес, якорями оброс.
В скалистый берег камнями врос.
Тучка кружИт над утесом,
терзает его вопросом:
- Что же меня ждет дальше,
так и буду я жить в этой фальши?
Живу, как в клетке, подумай!
Отпусти меня, передумай...
Молчит утес, объяснять не привык.
А тут якоря распустили язык:
- Стерва! Хитра и коварна! Воровка!
Ум? Красота? Да вы что! Гримировка!
Сговорились с ветром крылатым,
хулиганом, бродягой лохматым.
Подлетел ветер к тучке, играя,
заморочил, вокруг летая.
Сердилась тучка, смущалась,
как могла, от него отбивалась.
Стараний ветер не бросил,
и стужей задул - заморозил.
На снежинки тучка распалась,
сбежать от него попыталась.
Снегом пушистым на скалы упала:
- Зачем, ах, зачем я утес повстречала...
А утром утес на небо взглянул,-
тучки не видно, лишь ветер подул.
Старый утес у ветра спросил:
Тучки не видел? Ты ночью бузил!
Ветер ответил: - Она улетела,
жить ожиданием ей надоело.
Ей убегать, мне поверь, не впервой,
знаем мы тучки породы такой!
Утес обреченно поник головой, -
не видел он жизни с подругой другой.
Зашлось его сердце, повёл он плечами
и... рухнул. Осыпался в речку камнями.
Засыпал собой якоря, целый берег,
не слыша их жалких, истошных истерик.
Снежок же от солнца - растаял на скалах
и к жизни вернулся он в капельках талых.
Сбежал ручейком он в глубокую речку,
смешался с водой. Как же ныло сердечко!
Та речка погибший утес огибала.
Увидев его - тучка горько страдала,
журча меж камней, что попадали в воду,
жестокой ценой заплатив за свободу.
Водицей обычной с тех пор тучка стала.
И больше уже никогда не летала...
А там, где осыпался старый утес,
из камня - пробилась дорожка из слез.
Не ходит никто к роднику за водой.
Утес охраняет свой вечный покой...

Вот и всё. Надо раньше мне было уехать.
Не внимать. Не прощать. Не касаться ни рук и не плеч.
Ощутить изнутри… Добрых ангелов сущих не гневать.
Не держаться за то, что не стоило вовсе беречь.

Вот билет. И купе. Место нижнее. Что же – прощайте!
Перекрестки, вокзалы, перроны, мои города…
Вопреки всем сюжетам, вы реплики ваши оставьте!
В свою прежнюю жизнь я уже не вернусь никогда…

Нет меня у окна… Или в спальне… И рядом с камином…
Я без nikа в сети, и VKонтакте, и в чьих-то друзьях.
Замолчавшее эхо любви, по извечным причинам,
как мерцанье луны в бесконечно бегущих волнах.

Исчезаю, как тень, как мираж в раскаленной пустыне.
Все сжигает огонь, превращающий в пепел мосты…
Размыкается круг... Абонент недоступен отныне.
Слышу крик за спиной, вижу маску - глазницы пусты.

В глубине осознания странно живучей дилеммы:
Кто же был виноват и что делать придется потом,
я цепляюсь мечтой за чуть видимый край Ойкумены,
И я воздух хватаю, как рыба, разинутым ртом.

Ощущая порезы по словно ободранной коже,
Забиваюсь зверьком в опустевшую чью-то нору.
Бесполезные чувства и мысли свои заморожу,
Удаляя тебя, запускаю delet по нутру.

Через время и боль, через жизнь, или целую вечность,
Может, встретимся снова, случайно, в небесном саду.
Ты - увидишь… узнаешь… отринешь былую беспечность,
Ну а я, оглянувшись - я медленно мимо пройду.

Мавританское солнце в зените - безжалостно,
Никому не спастись от палящих отвесно лучей.
Не прощает пустыня ошибок и слабостей,
Караваны идут на восток много дней и ночей.

Дышат жарким дыханьем барханы блестящие,
караванщики прячутся лицами в гутры-платки.
Эти белые пятна - как крылья парящие,
на верблюдах и мулах, несущих поклажи тюки.

Соляной караван. Под завязку загруженный.
Кроме соли везет на продажу - слоновую кость,
серебро и рабов, переходом измученных.
Так в пустыне торговлю вести - с давних пор повелось.

Проведут караван туареги-кочевники,
В тагельмусте не видно их лиц, лишь из прорези - взгляд.
Люди цвета индиго, пустыни наместники,
они с сердцем Сахары, как с равным себе, говорят.

В беспредельном пространстве – прибой будто слышится,
Это дерзкий Самум переносит в ладонях пески.
На закате мираж - легкой зыбью колышется,
Угасает сиреневый свет. Вечера коротки.

Скоро ночь. Уже близко привал, без сомнения,
дотерпеть до колодца, пополнить запасы воды.
Впереди - крик погонщиков, встало движение.
Отдохнет караван под бурнусом густой темноты.

Ночью — звездное небо — сплошь жемчугом вышито,
но лишь только на дюнах несмело зардеет заря,
загудит караван, оживет, заколышется
и уйдет в горизонт,
как уходит
эскадра
в моря.

Гутра — головной убор арабов, (традиционно белый платок) с круглым шнуром сверху (икаль)
Тагельмуст — головной убор туарегов синего цвета, закрывающий все лицо, кроме глаз
Индиго — ярко-синий цвет
Самум — сухой горячий шквалистый ветер в пустынях Северной Африки
Бурнус - плащ, накидка, традиционная верхняя мужская одежда у арабов Ближнего Востока и Северной Африки

На связи мы - семнадцать лет. Солидный срок.
Я - не забыла о тебе. И ты - не смог…
Друг другу пишем мы слова, они просты,
И между нами воздвигаются мосты.

Слова из сердца из души - летят в эфир,
Несправедливо все же наш устроен мир.
Сейчас я - близко от тебя, коснись рукой,
Такой далекий, мой хороший, славный мой.

Как жаль, сегодня нашей встрече - не бывать...
И нам придется новой встречи ожидать…
В душе, как искорка, живет осенний день,
Я вижу парк тот золотой… но там … метель…

Вот, если б, встретиться, часок поговорить,
Мне б стало радостней, теплей, на свете жить.
О чем-то поболтать, и, молча – помечтать…
Прижавшись, рядышком, по городу гулять…

А после - распростимся мы. Уже в который раз…
и будет долго согревать мне сердце этот час…
И - снова полетят в эфир заветные слова,
Соединяя нас мостом Двина-Нева.

Взорвалось небо сотней красок алых,
Устроив танго из танцующих огней.
Садовник снял перчатки с рук усталых,
Не видел он заката багрянЕй.

Нашел он лодку. Словно одержимый,
направился, на веслах - на закат.
Вокруг был океан необозримый
и океану преданный солдат.

Настала ночь. Он… слился с океаном.
Почувствовал расщелины на дне.
В зеркальной неизведанной нирване,
он двигался приливом при луне…

Он видел яхты - детские игрушки
и белоснежный лайнер, будто дом.
В глазах мелькали чайки, словно мушки,
и это всё смешалось прямо в нем.

Седой волной, опёршись на глубины,
С ветрАми он понёсся наравне.
Он и стихия - были воедино!
Земная жизнь осталась где-то «вне»…

Потом, в пучине, тёмной и безмолвной,
Он стал китом огромным, голубым.
И в силе столь могучей, безусловной,
Был признан повелителем морским…

Туда, все дальше, через льды и скалы,
стремился он, не убавляя ход.
Всплывая, он из снега видел шквалы
И как всё толще нарастает лед.

Наскучил вдруг ему заплыв беспечный.
Рванул он к ярким звездам, в вышину.
Искать миры другие бесконечно,
И покорить туманность не одну.

Ворвался метеором в стратосферу,
Волнистый след на небе прочертив,
И стал хвостом, светящейся не в меру,
Кометы древней, тайны поглотив.

Он вычислил другое измеренье,
Узнал, что жизнь кипит в иных мирах.
Он изучил пространства расширенье,
И в черных дырах заплутал впотьмах.

В чернильной тьме, вдруг - вспомнил сад забытый,
и розу, что взрастил из черенка,
и тот вазон, нечаянно разбитый,
и за беседкой заросли вьюнка.

И в тот же миг в саду он очутился!
Возможно, дело было в волшебстве…
Светало. Но он знал, что изменился,
Ведь - ясновиденье проснулось в естестве...

Античный город... Тысячи колонн…
В каких веках и кем ты был рожден?
Кто распланировал столь безупречный вид?
И тайны чьи в веках хранит гранит…

Откуда римских статуй целый сонм?
Откуда греческая вычурность колонн?
Дохристианская, откуда в храмах стать?
И - звездной крепости тяжелая печать…

Как звался ты тогда, Венета? Тиль?
Откуда взялся византийский стиль?
Кто заложил фортам фундамент мегалит?
И от чего он, до сих пор, еще фонит…

А всадник? Без стремян и без седла?
И что держала его правая рука?
Зачем сандалии, короткий римский меч?
Чьи головы намеревался он отсечь?

Как много тайн, загадок у тебя,
Соборов римских целая семья…
А может быть, ровесник ты Афин?
И, по рождению - вы побратимы с ним?

Пора историю твою переписать!
Быть может старше ты веков на двадцать пять.
Затоплен был, но - возрожден рукой Петра!
И новый облик твой несет в себе Нева…

Давно уснувший зимний город
искристым снегом занесен.
И лишь безликий стылый ветер
Волынкой стонет вдоль окон...

Уже за пОлночь отсчитали
часы, напротив, на стене,
а я не сплю, я точно знаю:
Сейчас ТЫ думал обо мне...

Не слышно за окном машин,
давно затих мой телефон.
Сейчас один я на один
с бескрайней вечностью времен...

Уходит время в никуда,
из циферблата на стене...
Но знаю я, что не одна,
Сейчас ТЫ думал обо мне...

Когда жизнь согревается чьим-то теплом,
И тебя - кто-то ждет за раскрытым окном,
И когда - кто-то молит судьбу за тебя,
Значит - жизнь не напрасна! Живешь ты не зря!

А значит, все просто: ты кем-то любим,
И этой любовью, да будешь храним!
Тебе не придется блуждать в темноте,
Пройдешь не один ты по грешной земле.

Как искры - от самого сердца слова!
Любовью - душа бесконечно жива!
Ты сможешь доверится ей много раз,
Ведь эта душа - никогда не предаст.

Пускай не купил ты пентхауза в Ницце,
Но есть, с кем увидеть, как солнце садится,
Кто руку протянет, подставит плечо,
и в спальне твоей до утра - горячо!

Когда длинные тени на землю ложатся,
мне так хочется всем на земле улыбаться.
Обниматься с дождями, кружить листопадом,
между склонами гор зашуметь водопадом.
Я люблю, когда пахнет в полях сенокосом,
Я люблю эту жизнь! Нет, не жди меня, Осень!
Как меж пальцев песок, время быстро уходит,
а моя половинка еще где-то бродит...
Расступитесь, осенние серые тучи,
пропустите ко мне согревающий лучик!
Пусть укажет дорогу тому, кто идет,
кто судьбою своею меня назовет...
.........................................................................
Он присядет на краешек мокрой скамьи
и тотчас же притихнут в кустах воробьи.
Что-то спросит негромко, как будто себя...
Проболтаем мы долго, как-будто друзья.
Он предложит свой зонт, мой теперь ни к чему...
.........................................................................
Почему нету солнца, никак не пойму?

В шкафу, на заставленных полках,
нашелся вдруг шарик с глазком.
Забытый однажды в коробках,
накрытых пустым рюкзаком.

В глазок запыленный смотрела:
кого же там выделит свет?
И там я - себя разглядела,
мне от роду - целых пять лет.

И теплой, щемящей волною,
накрыла внезапная грусть.
Душа натянулась струною,
Те годы на миг бы вернуть...

Мое ленинградское детство,
и дом на Морском, двадцать два.
Красивейший парк по соседству,
где речка Чухонка текла.

Вот мама, совсем молодая,
Мы вместе на горку идем
и вниз в полный рост я, съезжая,
в сугробы лечу кувырком.

По снежным широким аллелям,
на финских катались санях.
С высокой стены стадиона,
смотрели на город в огнях.

А летом, на детской площадке,
гуляя со старшей сестрой,
каталась на славных лошадках.
Конь в яблоках серых - был мой.

Кружа, каруселька скрипела,
мелькали цветные хвосты.
Веселая песенка пела,
и липы чудесно цвели.

Частенько за мост, за Елагин,
гурьбой мы за пышками шли.
Забравшись на край стадиона,
считали вдали корабли.

Ах, где ты, счастливое время,
согретое близких теплом.
Уходишь всё дальше. Мудреем...
Все чаще грустим о былом.

Теперь там бываю не часто,
Нет дома... Родителей нет...
Вот шарик случайно попался -
Щемящий из детства привет...

Земная Любовь... Где она обитает?
На свете никто никогда не узнает…
Кто чувства придумал? Богини с Олимпа?
Гормоны? Сердца? Или что-то помимо?

Одних до вершины миров возвышает,
других же в пучину несчастий бросает.
Кого опалит, словно яркое пламя,
других унесет навсегда, как цунами.

Без спроса, меж кем-то, как искра, проскочит,
кого-то уныло годами морочит.
Как чувства рождаются? Как исчезают?
А есть, что и вовсе любви не узнают.
.
Сберечь как её? Сохранить попытаться?
Неверных шагов избежать постараться?
Не в каждых глазах есть любви отражение,
Загадка - как люди идут на сближение?

Не будет ответов, вопросы пустые,
а мы совершаем шаги роковые.
Ответы мы ищем в любимых глазах,
А выбор свершается на небесах...

Я в плечах обнаженных растаю,
от улыбки твоей в полусне.
Нереальной тебя ощущаю…
Чьим подарком ты послана мне?

Опьяняет родной и желанный
аромат твоих мягких волос.
Еле слышу в ночи я дыхание,
где царит аромат свежих роз.

Волшебство поцелуев и ласки,
когда руки твои обнимают…
Сон не сон, он похож так на сказку.
Я - счастливым себя ощущаю…

В полумраке лиловом царящем,
мы друг друга испили как мед,
В невесомой нирване парящей.
Нас сегодня - весь мир подождет...

Мы блаженства бокал осушили,
на волнах у чарующих грез;
Мы безумно друг друга любили,
и реальность забыли всерьез.

Про себя размышляя о браке,
я и замуж хотел пригласить...
Но потом ... отдохнул я немного
и подумал: куда мне спешить?

Не зови ты меня по имени,
а внимательней, посмотри на меня:
Я - горячая, я же - нежная!
И любовь моя - безбрежная!

Обними меня, зацелуй меня!
Просто в сердце моем
слишком много огня!
Это пламя не жжет, а греет,
Оттого и душа - не стареет!
Не черствеет!
Не скудеет!

Ты по имени - не зови меня.
Между нами - другие звания,
сумашедшие, очень смелые,
От любви мы своей - ошалелые.

От рассвета и до рассвета,
Моя жизнь всегда в движении!
Обожаю тебя! Залюблю тебя!
До полного изнеможения...

Между нами нет острых углов,
недопонятых слов,
недосказанных фраз,
незабытых обид.
Между нами зарыт сильнейший магнит,
давным-давно, на заре времён,
когда бестелесные души не имели еще имён...
Этот магнит низко гудит,
соединяет нас тысячи тысяч раз...
Мои все пути, как не крути
приведут к тебе,
а твои - ко мне.
Взявшись, по-детски, за руки
мы бежим по Млечному мосту.
Посередине встанем, как на посту.
Солнечный ветер нас тут же поднимет
в звездную высь
и мы кометами понеслись,
в неизведанные миры,
хвостами искрящимися переплелись...
Там - превратимся в звездную пыль,
по галактикам разлетимся,
увидим зарю времен, а потом - снова соединимся,
Вернемся, устроимся рядышком на диване твоем
Вместе... Вдвоем...
Я в глазах твоих - утону,
счастливая, пойду ко дну...
Две родных души, -
Тише! Рядом с нами Счастье сидит! Не дыши...
Мне с тобой всегда хорошо,
в любой глуши, в ночной тиши,
в клокотании дня...
Да просто - люблю я тебя...
Сколько лет мы вместе, родной,
И не надо мне жизни иной!

Рос неприметный тополёк,
не низок был и не высок.
Был робок и легко смущался
и сам себя порой стеснялся.
Он полон был противоречий,
он не искал путей полегче.
Мечтал он стать сильней и выше,
подняться над соседской крышей.
Задачей этой он задался,
корнями в землю упирался.
Так в рост пошел, стволом и кроной,
покрылся солнечной короной,
пустил побеги, опушился,
густой листвой засеребрился.
Но благоденствие - непрочно,
судьба удар наносит точно.
Ворвались вихри перемен,
но тополь не согнул колен!
Навстречу всем ветрам стоял
И ветер ствол ему сломал...
В пыли он сломленный лежал,
своё падение созерцал.
По указанию местных зодчих
пришли два нанятых рабочих.
Один пилил, другой ругался,
лишь пень от тополя остался...
..............................
Притих в траве корявый пень.
За годом - год, за днями день,
он жив, не жив и сам не знает.
Весной он ветки выпускает,
но вскоре сломаны они,
хватает детской беготни.
Но вот настал хороший день:
с ним рядом выросла - сирень.
По матерински опекает,
в грозу листвою прикрывает,
зовет подняться с ней повыше
и вновь достигнуть старой крыши.
Воспрял душой корявый пень!
Он - полюбил свою сирень,
её цветы, её заботу.
Быть рядом с ней ему охота.
Пень сильный выпустил побег,
за лето тот побег окреп,
и через год, на май как раз,
сирень по росту с ним сочлась.
В душистых ветках утопал,
сирень ветвями обнимал.
Так и росли они вдвоём
и всё им было нипочём!
......................
За днями день, за годом год,
а тополь всё растёт, растёт.
Над крышей высоко поднялся
задорно солнцу улыбался.
В его листве - пел соловей,
грачей скрывал он, бунтарей,
сороки вили гнёзда в нём,
доволен был своим житьём.
И иногда, он сверху вниз,
шутил с сиренью: - дотянись!
И, вскоре, позабыл сирень,
к ней наклоняться стало лень.
Сирень же стала засыхать,
одной в тени всегда стоять.
Болела и совсем засохла
и вместе с ней любовь заглохла.
...........................
А тополь - вырос выше всех!
Он видел, вот, его успех!
Пришёл почёт, пришло признание,
а после, вдруг, воспоминания
о позабытой им подруге...
Её высматривал в округе,
но не нашел. Сказали птицы,
что нет её...
- Вот небылицы, -
согнулся тополь, глянул вниз,
а там - печальный ждал сюрприз:
на месте бывшем той сирени,
лишь незабудки голубели.
И тут вдруг тополь осознал,
что одиноким старцем стал.
Затосковал тут тополь старый,
хоть всемогущий был и бравый.
Он понял: в жизни круговерти
нельзя исправить только смерти...

В квартире большой я осталась одна,
царит тишина. Непривычно и странно,
на паузу будто встают времена,
шевелятся тени на окнах обманно.

Идет день на убыль и солнце садится,
а вечер кипучий в дороге застрял.
И сумеркам время приходит сгуститься,
и час нереальности будто настал...

Я слышу, об этом поет Анна Герман:
что "сумерки кем-то придуманы славно",
что в "сумерках счастье приходит неслышно",
и главное - их откровение тайное.

И я - становлюсь незаметно их частью,
И я - растворяюсь в своем ожидании,
И я - так надеюсь, что близкое счастье
назначит и мне, очень скоро, свидание.

Смешались в эфире и чувства, и разум,
душа рвётся ввысь, обо всем забывая,
и в сумерках я понимаю не сразу -
почти ОСЯЗАЕМЫМ счастье бывает...

Вчерашний вечер вспоминаю,
Как воск от пламени я таю...
Звучат в ушах слова твои:
- Не хватит жизни для любви!

Ты - мой Восторг! Мой Искуситель!
О, наша тайная обитель...
Никто не знает на земле...
Я - вся в тебе, ты - весь во мне...

Тебя океаны штормами встречали,
холодные ветры сурово трепали,
и чайки о чем-то кричали вслед.
А ты - уверенно шел вперед,
в душе открытой обид не храня.
Ты жил и даже не ведал,
что на свете живу и Я.
А я - любила весну и лето,
любила с друзьями гулять до рассвета,
когда белой пеной вскипали сады.
Жила и даже не знала,
что бродишь по свету ТЫ.
Ты где учился, ты с кем-то сдружился,
верил, работал, терял, находил.
Над трудной задачкой какой-нибудь бился
и в спорах с судьбой, наконец победил!
Закончены поиски, страхи, сомнения,
вернулся мой странник в начало начал.
И здесь невозможно иное решение:
Я - долгожданный твой порт, твой причал!
А большего грех нам просить у судьбы.
Мой дом будет там, где будешь и ты...

Летят навстречу фонари,
я их считаю: раз, два, три
пятнадцать, тридцать, пятьдесят,
Как фары встречные слепят!

Я - пассажир, он - за рулем
и мы летим сквозь ночь вдвоем!
Ревет мотор, поет душа
как песня ветра хороша!

Мне с ним не страшно никогда,
его рука всегда тверда!
Он - сногсшибательный пилот,
и водит даже...самолет!

Глаза закрыв, я отдаюсь
на волю случая слепого...
Но знаю: я не разобьюсь!
Для нас ТАМ место - не готово.

Над озером туман колышется,
красным диском солнце заходит.
Как легко и свободно дышится,
все заботы бесследно уходят...

Скоро краски заката исчезнут,
и вечерняя взойдет звезда.
Печали мои канут в бездну,
раскрепостится душа...

Летний вечер вздохнёт прохладой,
вдруг почувствую твое тепло.
Ты пришел ко мне, ты снова рядом.
А ведь столько воды утекло...

Какого цвета глаза у весны?
Когда распускаются первые почки,
Вернулись с юга бродяги-скворцы,
когда хорошеют все мамы и дочки,
прозрачными кажутся вечера?
А у весны - зеленые глаза!

Какого цвета глаза у лета?
Когда все на свете цветы цветут,
зарей зачаровывают рассветы,
ночами уснуть соловьи не дают.
Во все озера и реки,
бездонные смотрятся небеса?
А у лета - синие глаза!

Какого цвета глаза у осени?
Когда не заметно еще в волосах первой проседи...
И листья к земле не все опустились,
дожди ледяные ещё не пролились
и в грибных лесах слышны голоса?
А у осени - карие глаза!

Какого цвета глаза у зимы?
Когда в панцирь ледовый весь город закован,
старый парк серебром января очарован
и все взрослые и дети на свете,
Новогоднего ждут волшебства?
А у зимы - серые глаза!

А вот какие глаза у любви?
Да ты просто в душу свою загляни:
там образ живет, он с тобой просыпается,
дышит, смеется, грустит, удивляется
и будто бы знает все мысли твои...
А у любви-то глаза - мои!

Но тогда какие глаза у счастья?
В которых утонет любое ненастье,
Их взгляд окрыляет, всегда вдохновит,
полны безраздельной, бескрайней любви,
и в них я ловлю отраженья свои?
А просто у счастья глаза - твои!

Дождика летнего легкого стук...
Бьются сердца наши, как в унисон...
Голоса милого сказочный звук...
Друг мой сердечный, то явь или сон?

Друг мне ответит: - Не сон, дорогая,
Ангел над нами расправил крыла.
Море любви нас с тобой ожидает,
Буду я рядом везде и всегда!

Печаль моя - той любви отражение,
что слишком наивной была, безответной.
И грусть моя - от надежд сокрушения,
Пространство сжимается в шарик бесцветный...

Задует ли ветер лихих перемен?
Вернутся в букет увядающий краски?
Воспрянет душа от бездумных измен?
И сможет ли сердце любить без опаски...

Как Фениксу - нужно восстать мне из пепла.
Как страшно стоять средь холодных руин...
Как мёртво в закат смотрит голая ветла,
Не должен никто оставаться один...

В тумане спрятались стога,
у самых ног бежит река.
Там за рекой на берегу,
деревня кроется во мглу...

Там, за рекою огонек,
не близок был и не далек.
Светил призывно в темноте
и подсказал мне путь к тебе...

Я думала, нашла я клад,
но все пошло, увы, не так.
Занозой стал любой пустяк,
гляжу: изъеден весь медяк...

Медяк на рубль не похож,
цена ему - всего лишь грош!

Конечно, юмор - это хорошо!
Сарказм - прекрасен и всегда он в моде;
- Но с катафалком вышел перебор!, -
неделю не смолкает гул в народе.
Ведь катафалк - билет в один конец,
а эти двое в нем попёрлись под венец.
Своих клиентов он везет в последний путь,
а Провиденье невозможно обмануть.
Хотели высмеять печальный ритуал?
Быть может, это и не криминал,
на свадьбу ехать, как в последний путь,
но дурь большая, а обратно не вернуть.
Понятно, что хотели показать:
не верят в Бога, в черта и Святую мать.
Да разве стоит так с судьбой своей шутить?
Своей же карме взять и навредить...
Едины гости, и друзья, и пресса:
- Теперь к ним будет больше интереса!
"Но с катафалком, все же, - перебор",
крестились бабушки, входя в церковный двор.
Ведь есть иной судья и есть законы свыше,
Бесстрастно видит всё и даже шёпот слышит.
Не сомневаются пусть те, кто срама не имёт,
что неизбежно катафалк своё возмёт...

Как дивно майский соловей поет...
Волшебно белая сирень цветет...
Заката нежно угасает свет...
.................................................................
Но как же портит всё соседский туалет!

Когда-то объявили перестройку -
Мол, светлые наступят времена!
И этим превратили жизнь в помойку.
Разрушилась великая страна!
Они сказали нам, что нужно подождать,
свободно заживет народ, богаче.
Да начали по всей стране стрелять,
Повёл себя прогресс совсем иначе.
Бандитская по городам прошлась война,
пока чеченские вручались ордена.
За что вручались, даже не понять
в своих же довелось тогда стрелять...
А по стране погибших больше, чем в бою,
За новый курс? За веру не свою?
Настали новые, но без идеи времена,
Взошли в умах совсем другие семена.
Заводы сгинули и нет рабочих мест,
Все больше нищих молится на крест...
Есть в Конституции гарантия на Труд,
Образование, Лечение - БЕСПЛАТНОЕ,
Но граждане на всё кредит берут,
Закон имеет исполнение НЕВНЯТНОЕ.
Нам сообщили: россияне вымирают
и множатся пустые города.
Так почему же нас реформы не спасают,
и виноватых не доводят до суда?
Что ни реформа - полный раскардаш,
на выходе не выгода, а блажь.
Реформу медицины провели,
но сделать лучше так и не смогли.
Врачей без компенсаций сократили,
больницы многие без жалости закрыли,
Как-будто больше некого лечить...
Зато с экрана можно много говорить.
Реформу провели во всей Милиции!
Теперь беззубая, бесправная Полиция.
А пенсионная реформа - это ж трэш!
Не все теперь достигнут тот рубеж.
Нам объявили, что достигли мы высот!
И тут же ЖКХ пошла на взлет!
Нефть падает в цене, а топливо - растёт!
А повышения зарплат никто не ждет!
Стал злой народ, скрипит зубами, но живет,
но глас его, пока что не услышан!
Добрались до ресурсов, всех что есть!
По серым схемам их продаж вообще не счесть.
Мелеет Волга, извели всех осетров,
Байкал изгадили пожарами и сливом,
Горят делянки проданных лесов,
не помнит власть об отношении бережливом!
Весь забайкальский лес везут в Китай.
Ну до чего же богатейший у нас край!
А взятки перешли за миллиард!
И казнокрадам наплевать на рай и ад.
Себе оффшорные построили дворцы,
стригут купоны с золотой овцы.
И не боятся толстосумы ничего!
И их достать не могут никого!
Теперь до пенсии (пусть маленькой) дожить - вопрос,
Детей поднять - родительская боль.
Настала жизнь из серых лишь полос,
За тридцать лет мы просто ВЫШЛИ В НОЛЬ!
19 августа 2021

Ушел поэт… Ушел до срока…
А мог бы жить еще... Писать.
Про боль души, но - без упрека,
Противоборствуя - мечтать…

Не собирался. Слишком рано…
Не верится – так жизнь любил!
Трагична мысль, горька и странна,
Что нет его… И день остыл…

Но с нами – все его творения!
Полет мечты... И жизни бег...
Ушел в другое измерение,
Ведь говорят, что смерти нет…

Душа его осталась в строчках,
Под стук дождя глядит в рассвет.
Он в глубине летящих строчек,
Он с нами, словно яркий СВЕТ…

Тридцатое число, я помню, было...
Тогда сплошное счастье жизнь сулила.
Какие чувства бушевали! Сколько страсти!
Сияло солнце только нам в ненастье.

В кругу друзей мы часто обнимались
И не стесняясь, даже целовались,
ты называл меня своей почти женой...
Мой яркий праздник, был тогда со мной...

Но, вдруг, однажды - пелена упала,
И тут тебя - не сразу я признала.
Тебя увидела колючим, бессердечным
Ты - все разрушил. Быстро и беспечно.

Характер изменил твою судьбу.
Ты так боялся показаться слабым,
что не услышал горькую мольбу...
Несло тебя то в топь, то по ухабам.

Чем будешь в этой жизни ты держаться,
В разнос пойдешь и в тяжкие пускаться?
Задумайся, кому ты счастье в жизни дал?
И посмотри - каким теперь ты стал...

Не просто растоптать любовь ногами,
обитель светлую разрушить сапогами.
Пусть даже и пробито в лодке дно,
пусть даже выплыть ей не суждено...

И если к берегу не вытянет весло
Ко дну пойдет тридцатое число...

Я не верю судьбе - посмеется, обманет.
Я не верю в мечту - она явью не станет.
И не жду я от жизни подарков роскошных.
Просто помни меня... Если это возможно...

Ты - моя дорога в никуда,
Ты - в песках зыбучих города,
Ты - хрустальный замок изо льда,
Ты - туман, что утром тает без следа...

Ты - в пыли растоптанный цветок,
камнепадами разрушенный исток.
"Мы" - мираж, зовущий издалИ,
Нам не суждено в него войти...

Жизнь придумала лукавую игру:
ты бежишь, а я считаю и вожу.
И пока считала цифры про себя,
унесла тебя вечерняя заря...

Без следа растаял замок изо льда,
и дорога потерялась навсегда.
Своды рухнули и нечего спасать...
Нет тебя... И незачем искать...

Ты откуда явился, с какой ты планеты?
Не сошлись на тебе все земные приметы.
Ты пришел ниоткуда, ушел в никуда,
А ведь я совершенно тебя не ждала...

Как же много цветов ты за год подарил,
Много как о любви о своей говорил,
Ты как будто волшебную сказку читал,
а потом ты исчез. Тебя нет. Ты пропал...

Тебя нет по утрам, тебя нет вечерами,
без тебя мне не спится глухими ночами.
Мне так грустно, тревожно, но мне все понятно:
На планету свою ты вернулся обратно...

Знаю, время пройдет, я в душе успокоюсь,
Иногда в фотографиях старых пороюсь,
Снова что-то заноет, защемит в груди,
Ты в далеком пути, обо мне... погрусти...

Слова прозвучали... Безжалостно сказаны...
Задушены ими, в узлы мы завязаны.
Лежат сиротливо от счастья ключи,
и капли застыли с погасшей свечи.

А прежде слова лишь любовь излучали,
все радости жизни они воплощали.
Теперь, словно стрелы, нас ранят они,
Исчезли свидетели нашей любви...

Меня ты прости... И тебя я прощу...
Я ветром ночным на восход улечу.
А эти слова я оставлю с тобой.
Застыли они между нами стеной...

Опрокинут мерцающий купол,
Звездным кварцем искрится песок.
Набегающих волн легкий шелест
Шепот пены у самых ног...

Надо мной звездный мост во Вселенную,
убаюкивающая вода.
И слова твои, сокровенные,
Ах, как кружится голова...

А по телу разрядами движется ток,
расправляет мне крылья, как птице.
Но зачем же так скоро светлеет восток?
Новый день нас заставит … проститься…

И не надо шептать, что ты будешь скучать,
Что меня не забудешь и станешь писать.
Это всё не про нас, это просто слова...
Но от жарких объятий мы живы едва.

Улетишь далеко ты к себе за Урал,
а про мой городок мало кто и слыхал.
Может быть там жена, у меня дома дочь.
Мы не в силах реальность сейчас превозмочь…

Разлетимся песчинками, каждый в свой край.
Ты пронзительно взглянешь - меня вспоминай.
У тебя самолет, а мой поезд – ночной.
Извини и прощай, мой курортный герой.

Но, когда заметет всё за окнами снег,
Вдруг приснится, как волны идут на разбег.
Вновь увижу я звезды, прибой и зарю,
и как будто услышу твой шепот - «люблю…»

Вот и все, что оставит курортный роман...
Быль как небыль. Навеял травою дурман.
Но надеяться всё же мне, странник, позволь:
Может, встретимся мы, под другою луной...

Бери любовь мою и нежность.
Их нерастраченная суть
меня томит, меня сжигает,
ночами не дает уснуть...
А если сплю, тебя я вижу,
улыбку добрых серых глаз.
Пока так было лишь однажды,
надеюсь, не в последний раз.
Вдруг не могу я жить как прежде,
вокруг все сразу заискрилось.
Я жду, надеюсь, верю! Верю!
Похоже, я опять влюбилась...

Зачем тебе немедленный ответ?
Мы не уложимся в простые "да" и "нет"...
Но я прошу, не уходи поспешно,
не так уж тьма вокруг тебя кромешна.
Идти нам вместе до конца,
Идти с венцом, иль без венца.
Любой ответ мой пусть тебя не испугает,
коней на переправе не меняют...

Забытый каменный причал
нас в этот день совсем не ждал.
Он важно у воды стоял
и вечный пост свой охранял.

Обнявшись, мы на нем болтали,
смешное что-то вспоминали,
о смысле жизни говорили,
и шашлыки почти остыли.

А после - просто так молчали,
о нашем будущем мечтали,
а темная вода канала,
бесшумно мимо протекала.

И там никто нам не мешал,
лишь - ветер в спины задувал
и старый каменный причал
отцовских глаз с нас не спускал.

Шли на посадку самолеты,
чертя дугу над головой,
И я подумала: ведь счастье
просто - быть с тобой!

Теплая охра упала на листья,
Чтобы зажечь их пурпурным огнем,
Словно волшебник, взмахнув лёгкой кистью,
Осень вступила в права сентябрем.

Негой тепла еще нежится поле,
Но, уже скошены ровно хлеба.
Ветер с листвой закружился на воле,
Начата спелых снопов молотьба.

В небе распахнутом клин журавлиный,
грустно-пронзительный слышится клич.
Тянется, гроздью алея, рябина
к дубу седому, всю мудрость постичь.

Лес был вчера изумрудно-зеленый,
Осени ранней он чувствует вздох.
Будет рассказывать филин ученый,
Лету как скрыться он тайно помог.

В пне горделиво опята уселись,
Сизая утром примята трава.
Ивы поникли, на лето надеясь,
В облаке тает небес синева.

Веток коснувшись, рукой пианиста,
Луч пронесёт золотое тепло.
Осень, ты что-то пришла слишком быстро,
Только вчера наше лето ушло...

Держатся капли росы в паутинке,
Искрами брызжет мерцающий свет.
Хруста не слышно еще первой льдинки,
Холода ночью пока тоже нет...

Дождь сентября удивит листопадом,
Листьев багряных прилепит к стеклу.
Друг мой, прошу, не печалься, не надо,
Осень мы встретим ещё не одну..

Раскинув руки, небо обнимая,
она лежала на траве,
Без дум за облаками наблюдая,
без сложных мыслей в юной голове.

Струились волосы ручьями,
смешавшись с клевером душистым.
И в плен захвачена лугами,
И в опьянении ветром чистым.

И представлялась вольной птицей
она себе. И ей мечталось,
вспарить над миром многоликим
и там прожить, что ей досталось...

Ушел ты молча, не прощался,
так расстаются навсегда.
В зеленом сквере затерялся,
минуты превратив в года.

Ушел легко, не оглянулся,
от дней счастливых отмахнулся.
Одним движеньем все нарушил,
мечты и планы все разрушил.

Ну что ж, пусть так... Я соглашусь -
насильным счастье не бывает.
Но вслед я всё же обернусь,
взглянуть, как силуэт растает.

Где ангелы-хранители мои?
Плутаю, словно в лабиринте.
Прошу вас, милые мои, спасите!
Понять, что есть МОЁ и НЕ МОЁ,
- вы помогите...

Улыбаешься ты, а в глазах снег не тает.
Приобнимешь за плечи - рука холодна.
И, как будто, меж нами стена вырастает,
Что-то в жизни меняется, видимо, да?

Или всё, как и прежде, у нас всё в порядке?
Только что же в сухом остается остатке?
Ощущенье, что искра ушла из эфира,
или лайнер на рейде стоит без буксира…

Появились, быть может, какие проблемы?
И в решении нуждаются острые темы?
Но ответ очевиден и так нам с собой:
Я - другая теперь. Да и ты стал другой.

Так давай, мы не будем трагично вздыхать
и о светлых минутах в слезах вспоминать.
Мы не станем делиться, друг друга корить,
в ту же воду не выйдет два раза входить…

Жизнь - всё так же прекрасна! А нам – «не судьба»!
Но она нам на счастье однажды дана...
Не срослось, что сказать, ведь не первые мы.
Не бывает у жизни бескрайней зимы!

Сегодня так грустно,
печально, тревожно...
Дышать без него
стало вдруг невозможно.

Мечты все и мысли -
теперь лишь о нем,
Стоит его образ
в глазах перед сном...

Чужой он..
Не будет моим никогда.
Понятно - во всем
виновата весна!

Его - берег левый,
скалистый, крутой.
А правый - пологий,
приветливый - мой.

Меж тех берегов -
слишком резва река,
И двум берегам -
не сойтись...
никогда...